Александр Дмитриевич со второго этажа принес… видеокамеру на треноге. Поставил ее в центре и снова отправился наверх, будто не слышал моих возмущенных окриков. Еще через несколько минут в гостиной было установлено целых три камеры – все на разной высоте, расположенные кругом.

И, когда начальник наконец остановился, я решила попытаться докричаться:

– Собираетесь снимать?! Я же не то имела в виду! Я имела в виду совсем наоборот!

– Видишь, как тебе повезло, Карин. Я понимаю твои намеки, даже когда ты не намекаешь, – он издевательски смеялся.

– Нет, нет, нет, – я отступала. – Я так не смогу. Не хочу!

– Ну, вот это мы сейчас и проверим – сможешь или нет.

Я выставила руки, уперла ему в грудь, чтобы не дать приблизиться еще. На самом деле, меня захлестывала непонятная паника. Александр Дмитриевич же выглядел веселым и расслабленным, а говорил теперь чуть мягче:

– Карина, ты правильно заметила, что для шантажа я найду другие основания. И мне самому невыгодно, чтобы такая запись разлетелась по сети. Так что будем считать, что снимаем фильм исключительно для личного пользования. Это невероятно возбуждает. Хочешь увидеть свое лицо во время оргазма?

– Нет!

Он снова улыбнулся и, невзирая на мое слабое сопротивление, притянул за талию к себе и снова поцеловал. Я не сразу растворилась в ласке, поскольку ощущала, что он тянет меня к дивану – туда, где нас обоих будет видно. И, не давая опомниться, начал раздевать – одним рывком стянул с меня футболку, потянулся к застежке на бюстгальтере, не разрывая поцелуя.

Это был не совсем страх – я не думала в тот момент о том, что кто-то посторонний сможет эту запись увидеть. Но ощущала неприятное волнение, словно на нас смотрят зрители. Их трое, они застыли в ожидании горяченького и молча ждут, когда уже на их глазах я начну стонать и извиваться, принимая в себя мужчину.

Волнение вызывало скованность, а скованность ограничивала страсть. Но, похоже, Александра Дмитриевича это не останавливало. Он быстро освободил меня от одежды, разделся сам, развернул меня от себя и прижал к себе тесно, не вырваться. Целуя и покусывая шею, запустил другую руку мне между ног. Я невольно выдохнула, но не могла оторвать взгляда от камеры, которая записала даже этот выдох. Снова попыталась вырваться – не удалось. А пальцы внутри выписывали круги, дразня клитор. И я обмякла, прикрыла глаза, попыталась отвлечься – удовольствие остается удовольствием, так какая разница, что происходит вокруг?

Он уловил изменение, но не позволил мне идти простым путем. Перемещался вместе со мной вперед, еще ближе к к камере.

– Давай, Карина, покажи, как тебе нравится.

Мужчина сзади раздвинул коленом мои ноги, а движения внутри не остановил. Я открывала глаза – и тотчас смущалась, закрывала – и снова погружалась в удовольствие. И он мучил меня до тех пор, пока я не начала тихо постанывать. Мне захотелось поцелуя, только его не хватало, чтобы окончательно забыться. Но возбуждение я уже игнорировать не могла, он прекрасно изучил мои реакции и в этот раз делал именно то, что заводит меня быстрее. Однако мои планы вновь разошлись с планами этого извращенного гада.

Он толкнул меня вперед, лишь немного поддержав за живот. Не позволил добраться до дивана, а поставил на четвереньки прямо на полу.

– Стой так. Жди, – отрезал приказным тоном.

Я не смотрела, что он делает, но понимала: подходит к камере сбоку, смотрит на маленький экран, поправляет ракурс. И бесстыдно комментирует:

– Здесь поставим максимальное увеличение. Потом сделаю нарезку. Карина, ну же, прогнись в пояснице. Сделай так, чтобы не только я захотел тебя трахнуть, а чтобы тренога задрожала.

Я не выполнила распоряжения, вообще опустила краснеющее лицо. И другую камеру, он как назло, переставил вперед – так, чтобы мне некуда было спрятаться. Закусила губу, попыталась встать, но мужчина перехватил меня за бедра и с силой надавил на поясницу. С тихим смехом над моим смущением пристроился сзади, раздвинул мои колени шире.

Вошел одним резким толчком, от которого я выгнулась. Он двигался очень медленно – почти полностью выходил, а затем снова вырвался. Я старалась не стонать, но мой мучитель ускорил темп, крепко держа меня за бедра и начиная вколачиваться все резче. Тогда я уже не могла себя контролировать. Руки задрожали от перенапряжения.

– Нравится? – прозвучало хриплое, на грани слышимости.

– Да… – ответила так же тихо.

– Громче, – короткая пауза. – Карина, отвечай громче! Тебе нравится, что я с тобой делаю?

Да чего этот монстр от меня хочет? И без объяснений же все понятно – я уже сама не своя, тело не чувствую, только страсть, эти толчки и закручивающуюся внизу живота спираль. Но на следующем резком движении я ответила:

– Да! Еще…

Я знала, что кончу быстро – вполне возможно, что общее напряжение сказывалось и подгоняло возбуждение. Но он снова сбавил темп, вынудив меня теперь застонать от разочарования. Продолжая двигаться, переместил ладони с бедер на грудь, сильно сжал, а потом передвинул еще дальше, пальцами занырнул мне в рот. Я начала посасывать по инерции – быстрее, чем двигался он. Как будто этим и хотела его подогнать, синхронизировать с собой. О камерах забыла вовсе, жмурилась, задыхалась и сосала все интенсивнее.

Очнулась, когда он замедлился до невыносимо иссушающего темпа. Представила, что записывает камера впереди: одной рукой мужчина держит меня за волосы, немного оттягивая назад и вынуждая запрокидывать голову, его член медленно входит в меня, так же медленно выныривает, а я жадно вылизываю его пальцы, сходя с ума от этой неспешности и готовая умолять, чтобы он двигался быстрее. Сумасшедшее должно быть кино: пошлое, грязное, но такое возбуждающее. Но он не дал мне времени на это осознание, несколькими быстрыми толчками довел меня до срыва. Не позволил бессильно рухнуть на пол во время оргазма, просто продолжил короткие толчки, пока меня накрывало спазмами.

Вышел, вздернул меня за плечо, поставил на колени. Потянулся и взял ближайшую камеру в руку, другой водил по члену.

– Глаза не закрывай, смотри на меня. Рот шире. Вытащи язык.

Я не вполне понимала происходящее и подчинилась. Глянула вверх – он снимал меня сверху, но продолжал доводить себя до оргазма рукой.

– Шире! – прохрипел почти нервно. Такими же нервными стали его скользкие движения. – Глаза не закрывай!

Густая белая струя попала мне на щеку и язык. Член тут же скользнул в рот, чтобы я облизывала. И мужчина успокоился, только когда я послушно прошлась языком по головке несколько раз. После чего я наконец-то упала на пол, а он рухнул рядом.

Приходя в себя, я пыталась выявить свои впечатления. Опыт оказался… смущающим. Но притом ярким. Я не играла роль специально, не красовалась, но ощущение чужого присутствия разгоняло кровь. Может, я тоже немного извращенка?